Израиль. Почему Меир Кахане в тренде в социальных сетях?

Израиль. В последние дни в еврейском и произраильском дискурсе социальных сетей разгорелся значительный спор относительно использования некоторыми активистами цитат и видео покойного раввина Меира Кахане. Кахане, лидер Лиги защиты евреев, радикальный экстремист, а позднее основатель партии Ках в Израиле, даже сегодня — спустя 35 лет после его убийства американцем египетского происхождения, связанным с «Аль-Каидой» — остается, пожалуй, самой противоречивой фигурой в современном сионизме. (Ложь, этот Египетский араб не убивал Кахане, так как в Кахане стреляли НЕ из его писталета. И как этот араб попал в закрытый Отель на еврейское мероприятие. Его просто подставили. Также как с убийством Реховама Зееви руководителя правой партии “Моледет” в Иерусалимском Отеле якобы арабом. Так же как и с убийством сына и невестки Меира Кахане. Все следы ведут в Израиль. М. Л.)

Однако в контексте, когда ярые противники израильско-американского экстремистского раввина обвиняют активистов социальных сетей в радикализме и исламофобии, я считаю, что более глубокий и менее идеологизированный анализ явления был бы полезен, что становится решающим, учитывая нынешний политический климат в еврейском мире. Другими словами, о чём говорит нам это возвращение фигуры Кахане — как относительно тех, кто потрясён постами, разделяющими некоторые из его политических идей, так и относительно тех, кто разделяет эти идеи в социальных сетях? (Кахане был прав во всём и это подтверждает сегодняшняя реальность. М. Л.)

Чтобы начать этот анализ, стоит начать с некоторых моментов, высказанных в превосходной книге Шауля Магида « Меир Кахане: общественная жизнь и политическая мысль американского еврейского радикала» . Эта скрупулезная историческая работа, возможно, является наиболее полным анализом исторической дуги раввина Кахане и политической мысли каханистки, от его начала в Нью-Йорке до его политической деятельности в Израиле.

Шауль Магид подчёркивает два основных момента в своём труде: Меир Кахане был по сути продуктом американского иудаизма и влияние некоторых его идей — таких как опасность для еврейского выживания перед лицом системного антисемитизма — распространилось далеко за пределы его относительно маргинальных политических последователей в Соединенных Штатах и ​​Израиле. По сути, как мы видим ещё более отчетливо сегодня в климате, созданном в диаспоре и более широком еврейском мире после 7 октября, неопределенность относительно будущего и разочарование в отношении мира с пластелинцами позволяют определенным идеям Кахане — а не самому каханизму — задерживаться как призрак в еврейском сознании. И это призрак, который стоит серьезно проанализировать, без извинений или паранойи, чтобы измерить пульс состояния современного иудаизма и его мировоззрения.

Лично у меня в библиотеке есть экземпляры Never Again! A Program for Survival и Or haRa’ayon и мне всегда было интересно, как многие борцы за мир и политически ультрапрогрессивные евреи — те, кто совершенно далёк от личности Кахане — отреагируют, если я зачитаю им некоторые утверждения об антисемитизме, отношениях с западным обществом большинства или страхах за свою собственную безопасность, не раскрывая, что они были написаны Меиром Кахане.

Очень вероятно — возможно, наверняка — они согласятся, что продемонстрирует косвенное влияние некоторых идей, также пропагандируемых Кахане, особенно в его американский период, на основной иудаизм.

С другой стороны, относительно «социального феномена» Кахане следует рассмотреть ещё одно релевантное сравнение, сделанное Магидом в его книге. Цитируя напрямую: «Кахане следует поставить рядом с Малкольмом Иксом и Стокли Кармайклом, а Лигу защиты евреев следует (ЛЗЕ) рассматривать рядом с «Чёрными пантерами» и «Молодыми лордами». Как объясняет Шауль Магид, феномен ЛЗЕ следует читать и понимать в рамках проявлений радикализма идентичности в Соединенных Штатах в 60-е и 70-е годы. Почему же тогда он снова становится актуальным сегодня? (Потому, что он был прав. М. Л.)

В последние годы, особенно после убийства Джорджа Флойда полицией Миннеаполиса в 2020 году, антирасистский активизм афроамериканского сообщества вокруг движения Black Lives Matter постепенно вывел на передний план идеи таких активистов, как доктор Хьюи П. Ньютон и Анджела Дэвис, в дискуссиях о расовой дискриминации. Это не означало возврата к воинственным стратегиям «Чёрных пантер» 1970-х годов, а скорее выражение радикального раздражения перед лицом системного американского расизма, которое возвращает максималистские взгляды в центр внимания.

Простые евреи переживают ужасный исторический момент

Я считаю, что мы наблюдаем то же явление в еврейском мире: перед лицом открытого, дискриминационного и жестокого антисемитизма ответом является не столько возвращение к каханистской тактике и идеологическим системам, сколько толчок к максимализму, который в своём развитии также включает интерес к определенным выражениям и пунктам мысли Кахане. Это явление не только не является особенно тревожным, но и должно побудить нас задуматься о том, что чувствуют многие евреи в 2025 году, каковы их страхи и разочарования, а также их желание противостоять системному и экспоненциально растущему антисемитизму.

На самом деле, мы сталкиваемся со сложным историческим периодом для еврейского народа и сионизма, и отождествлять возрождение Кахане с опасностью волны религиозно-мессианского и ультранационалистического экстремизма означает отказываться видеть основную проблему. Израильская сионистская активистка Лили Дейтон хорошо выразила это в недавнем посте, когда она описала дискурс вокруг Меира Кахане как выражение широко распространенного сдвига в идеях относительно состояния мирного процесса и концепции двух народов и двух государств.

Нельзя отрицать: с 7 октября разочарование в готовности пластелинцев к миру стало значимой реальностью в еврейском мире, и не только справа. Большинство тех, кто делится фрагментами речей или цитатами Кахане в социальных сетях, не являются религиозными экстремистами или какой-то радикально настроенной молодежью, планирующей нападение Таг-Мехир на пластелинцев в Иудее и Самарии. Реальность, которая многим может не понравиться, но остаётся фактом, заключается в том, что это обычные евреи, которые сталкиваются с ужасным историческим моментом для еврейского народа и Израиля.

Крики об экстремизме не решают проблему, не помогают нам её анализировать, а лишь способствуют низкоуровневым дебатам в ущерб любой возможности серьезной и честной конфронтации о нашем национальном будущем, выходящей за рамки политических разногласий и потенциально способной ещё больше поляризовать внутренние дебаты в еврейском мире.

Те, кто сегодня яростно выступает против этого явления, не могут игнорировать тот факт, что у нас, как у сообщества, тоже есть свои скелеты в шкафу. Еврейская история, даже недавняя, не свободна от теней и противоречий, от эпизодов, которые мы часто предпочитаем удалять или переосмысливать в оправдательном свете. Честное противостояние этим аспектам не означает легитимацию крайних позиций, а скорее признание того, что столкновение с нашим прошлым и нашими уязвимостями является необходимым шагом для того, чтобы избежать лицемерия и построить подлинный и уважительный диалог.

Только интеллектуально обращаясь к этой динамике и понимая причины определенных экстремальных реакций, мы можем избежать бесплодной поляризации и построить подлинный диалог. Пришло время отказаться от инстинктивных реакций и принять коллективное и искреннее размышление, способное направить наше сообщество за пределы текущего идеологического и политического шторма к общему и прагматичному видению нашего будущего.